"Мама миа! - воскликнул девятилетний Сальваторе, впервые увидев Нью-Йорк.- Какие витрины! И фонари, фонари, фонари... Электрические фонари! У нас в Италии таких фонарей нет".

Сальваторе, родившийся 24 февраля 1897 года на Сицилии, жил в пригороде Нью-Йорка уже около месяца. Его семейство обосновалось в эмигрантском районе, где по-английски хорошо не говорил никто. По-итальянски - почти все. Когда в Палермо они садились на корабль, Сальваторе видел несколько семей из родного Лерката-Фридди, крошечного городка, где, кроме чахлого заводика, производящего серу, ничего и не было. Его братья очень плохо учились английскому Сальваторе ссорился с ними. Неужели не понимают: чтобы ходить в огромные магазины, нужно много денег. А где их взять, если не знаешь английского? К 16 годам, когда отец пристроил Сальваторе к шляпнику Стенту, имевшему крошечную мастерскую на соседней улочке, мальчик говорил по-английски бегло и без итальянского акцента. Это был его первый капитал.

Но как его эффективно применить в таком убогом обществе: четверо толстых парней еле волочат ноги, а Стент платит всего несколько центов в час? Ответ подсказал долговязый Лепке, еврейский мальчик с горящими глазами, поведавший о кипучей жизни ночных нью-йоркских улиц, где хохочут девочки и где роскошные богачи выигрывают за вечер аж по 200, а то и больше долларов. Решение принято: накопить денег и поехать туда, где смех и веселье, где деньги появляются буквально из ничего.

В первый же раз Сальваторе выиграл $224. Он осмелился отправиться в один из самых шикарных игорных домов. Грубая одежда с плеча старшего брата мешала ему чувствовать себя в своей тарелке. Шуточки завсегдатаев и насмешки белокурых див смущали его. Но он устоял, не выпил ни капли и ушел, сорвав неплохой куш. Через неделю с ним уже поздоровались и охотно пустили за игорный стол. Он выиграл опять и отправился в компании новых друзей покупать себе одежду - модный костюм, коричневые полуботинки и фетровую шляпу. Выбор состоялся: Лучиано уволился из шляпной мастерской и с головой ушел в мир новых знакомств. Отец и братья негодовали - благочестивые католики подозревали неладное и не одобряли его наклонностей.

Однажды Сальваторе крупно проигрался. Тогда ему и Лепке предложили торговать наркотиками - беспроигрышное дело. Встречи в условленных местах, жгучее ощущение риска, пакетики с кокаином, сумасшедшие деньги. Жаль только, дело поставлено очень плохо. Пьяные разборки, случайные грабежи и насилие. И дикое пренебрежение к безопасности. Через несколько месяцев Лучиано арестовали вместе с группой таких же желторотых наркодельцов: в январе 1916 года 18-летний Лучиано получил три года исправительных лагерей за распространение наркотиков (недоказанное) и ограбление магазина (якобы доказанное, но впоследствии оказавшееся чистой полицейской фабрикацией).

Исправительные лагеря пошли Лучиано на пользу. Именно там он завязывает знакомства и получает первые уроки круговой поруки. Его окружают люди, близкие крупным воротилам теневой американской экономики, могущественные и дикие нравами и методами ведения дел. Торрио, Костелло, Массерио... Позже именно с ними он создавал свою криминальную корпорацию.

Выйдя из тюрьмы, Лучиано предлагает новым знакомым открыть свое дело - компанию вербовщиков, "обрабатывающих" безработных девушек и малоизвестных танцовщиц. Тактика вербовки проста и с блеском демонстрируется самим Лучиано. Он нравился девушкам - стройный, подтянутый, с очень мужественными (итальянскими) представлениями о жизни. Лучиано ухлестывает за будущими жертвами, щедро тратит на них деньги, убеждая, что гибкость нравов приносит неплохие дивиденды. Затем шикарный ужин в ресторане, снотворное в бокале шампанского, спальня, наркотики, групповуха. Наутро девочка просыпается с тяжелой головой и полным набором компромата. Вот и все - негласный контракт по найму на работу подписан.

Однако Лучиано мыслит себя уже не рядовым вербовщиком, а директором крупной компании. Запустив технологию вербовки, он полностью концентрируется на управлении, проводит рабочие совещания, изгоняет алкоголиков и дебоширов, заочно разбирает претензии проституток. Угадать в нем макаронника с окраины Нью-Йорка абсолютно невозможно. Он выглядит шикарно, по праву считается законодателем нью-йоркской моды: шелковые сорочки, кашемировые пальто, сшитая на заказ обувь, изысканное чтение по вечерам, общество лучших женщин - певиц, актрис, моделей. Все начинавшие богатеть подражали ему. Покупали такие же "кадиллаки" и "бьюики" с красными кожаными сиденьями. Про него говорили: "Лучиано? О, это настоящий джентльмен. Он может дать девушке $100 только за то, что она ему улыбнулась".

По данным федерального расследования 1929 года, годовой доход Лучиано составил $200 тыс. Для сравнения: тогда самые дорогие особняки на Беверли-Хиллс оценивались не дороже $20 тыс. На вопросы следователей об источниках доходов он отвечал: "У меня столько щедрых друзей! Еще я занимаюсь мелким бизнесом".

Первому покровителю Лучиано, Джо Массерио, все это было весьма по душе. Он возглавлял огромную сеть нью-йоркских борделей и был рад принять в свои объятия презентабельного Лучиано, который помимо хороших тюремных рекомендаций имел еще и неплохие связи в наркобизнесе. А это для борделей всегда кстати. Объединение принесло прекрасные результаты. Не забывает Лучиано и Фрэнка Костелло, другого ценного знакомца лагерных времен. Этот крепкий черноволосый калабриец, приехавший в США в 1896 году, имел залы с игровыми автоматами по всей Америке. Лучиано инвестирует в автоматы и заключает с Костелло союз - у него Сальваторе понравился подход к решению проблем безопасности: Костелло не жалел ни сил, ни денег, ни изобретательности на создание сети из коррумпированных представителей правоохранительных органов.

Чуть позже к союзу подключился еще один земляк - Джо Эдонис, человек из системы Массерио, имевший обширные связи в политических и светских кругах. Каналы Эдониса позволяли давать взятки на самом верху, в прокуратуре, и освобождать из тюрьмы нужных людей. Через несколько лет работы Эдонис сформировал целую сеть "замазанных" полицейских инспекторов.

Империя Лучиано оформлялась. Он контролировал огромную криминальную отрасль (проституция, казино, наркотики), прикрытую прочными связями в правоохранительных структурах. Первый шаг к криминальной корпорации нового типа был сделан.

"Все у Лучиано хорошо,- говорил Массерио.- Да вот только он неженка, сукин сын". Репутация "сладкого мальчика" мешала Лучиано претендовать на лидерство в группировке, им же, по сути, и созданной. Случай помог ему развенчать этот образ. 16 октября 1929 года трое неизвестных поймали его на углу 6-й и 33-й авеню, запихнули в машину и, приставив нож к горлу, отвезли на пустыри. Там в заброшенном сарае с ним проделали что положено в таких случаях: подвесили за ноги к потолку, вырезали из спины несколько ремней, избили до полусмерти: "На каком складе последняя партия кокаина? Где?!"

Лучиано молчал. Он понимал, что, если проболтается, свои не простят. Через шесть часов его выбросили на тротуар в одном из пустынных пригородов Нью-Йорка. Только спустя двое суток его заметила какая-то женщина и вызвала "скорую помощь". В больнице на вопросы полиции Лучиано не ответил ничего: "Не знаю, не помню, не видел". Журналисты беснуются: сенсации нет. Ретивые полицейские, предчувствовавшие новые нашивки, кусают локти. В итоге, выйдя из больницы, Лучиано обнаружил, что он уже не только мозг группировки. Он стал авторитетом. А еще у него появилась кличка-Лаки ("Счастливчик"). Действительно, немногие в подобной ситуации сумели выжить.

Лучиано моментально использует новые возможности и при поддержке Костелло разворачивает нелегальную торговлю спиртом. Чуть позже, опираясь на связи с тюремным другом Дэнди Филлом, организует рэкет в Новом Орлеане. Качественно бизнесу расти уже почти некуда.

"Все, больше по-старому не годится,- заявил Лучиано на собрании 1929 года в Атлантик-Сити, ставшем отправной точкой в реорганизации американской мафии.- Невозможно прогнозировать прибыли и контролировать риск, когда каждый дует в свою дуду Все эти сицилийские семейные принципы мешают бизнесу Я ведь не притащил за собой всю свою родню!"

Лучиано предлагает разграничить полномочия и заключить договор о правилах конкуренции (сплошные междуусобицы мешают делу). На том же собрании обговаривается идея создания общих охранных структур. Через несколько месяцев появляется Murder Incorporated - полувоенное подразделение профессиональных киллеров, готовых в любой момент встать под ружье и выполнить любое задание. Возглавил эту структуру опытный Альберто Анастазиа, уже выполнявший деликатные поручения Лучиано.

В последующие годы подобные собрания, превратившие две дюжины боссов в совет директоров, а мафиозный мир - в высокоорганизованную коммерческую структуру, проводились с завидной регулярностью и явно показывали всем: президентом всей компании является отнюдь не Массерио, а именно Лучиано.

Час пробил - пора было расставить точки над i. Лучиано пригласил Массерио в итальянский ресторан, угостил старого друга изысканно приготовленными устрицами и омарами, а потом, удалившись в сортир, скомандовал своим боевикам разрядить в любимого босса автоматные обоймы. Показаний полицейские не добились: "Ничего не видел, справлял нужду". Так Лучиано стал главой американского мафиозного клана - без всяких "но".

И продолжал реформы. "Нужно как можно активнее проникать в легальный бизнес,- говорил он на очередном собрании,- брать под свой контроль промышленность, сельское хозяйство. Использовать эти сети для транспортировки наркотиков. И расширяться, расширяться, расширяться. Ну не будет же полиция проверять каждую упаковку сосисок!" Лучиано поблескивал очками в дорогой оправе и все более походил на университетского профессора. В отношении всех, кто сомневался в твердости шефа, немедленно срабатывал карательный аппарат.

Добиваться контроля над фабриками было решено через профсоюзы, которые нередко прибегали к помощи бандитов для охраны демонстраций. Корпорация выделила средства на подкуп профсоюзных лидеров и через несколько лет добилась почти полного контроля над пошивочными и меховыми фабриками, транспортом, кинотеатрами, овощными и бакалейными магазинами, колбасными заводами, бойнями. Наркотики потекли рекой. Оборот империи Лучиано вырос на несколько порядков. Боссы были довольны. Специализация полная: друг детства Лепке занимается профсоюзами, Анастазиа - карательным подразделением, Торрио, еще один друг тюремных времен,- борделями, Ланцо, человек Торрио,- казино и игральными автоматами. Фактически осталось решить лишь одну задачу- найти ходы на самый-самый верх.

Что и было сделано. Через Эдониса Лучиано частично финансировал избирательную кампанию Рузвельта -оплатил разъезды одного из агитаторов кандидата в президенты, Джимми Хинса. Среди знакомых Лучиано оказались сенаторы и адвокаты. Это позволило ему распространить свой бизнес на всю Америку

Как-то на заседании Murder Incorporated обсуждалась кандидатура некоего Томаса Дьюи, нью-йоркского прокурора, уже много лет собиравшего досье на Лучиано. Правление корпорации настойчиво советовало Лаки подписать ему смертный приговор. "Он меня не любит? - изумлялся Лучиано.- Я разве что-нибудь сделал плохое?" Все хохотали, но упорно вносили Томаса Дьюи в список смертников. Лаки не соглашался. Бог знает почему.

Доказать виновность Лучиано и впрямь было очень сложно. У мафии нет архивов, бумагооборот нулевой. Значит, подписи не сыщешь. А лично Лучиано уже давно девочек не вербовал и пакетики с кокаином не продавал. Дьюи, отчаявшись поймать его на наркотиках, решил разыграть карту проституции. Разослал в публичные дома переодетых агентов, которые очень внимательно выслушивали откровения девушек. И они были использованы. В апреле 1936-го ордер на арест Лаки лег на стол следователя.

В здание суда Лучиано прибыл в светлом костюме, улыбающийся, подтянутый и, как всегда, невозмутимый. Все обвинения разбивались им в пух и прах. "У меня нашли оружие? Так я же собирался на охоту!" Лаки не смогли инкриминировать ничего. Мало ли что несут проститутки! К тому же показания опустившихся куртизанок и вправду выглядели неубедительно.

Тогда Дьюи пошел на крайнюю меру - купил свидетельницу, благопристойную даму. Лучиано рассмеялся ей в лицо: "Шито белыми нитками!" К тому же адвокат представил доказательства продажности свидетельницы, а также того, что показания были ею вызубрены наизусть. Не помогло. 18 июня 1936 года Лучиано был вынесен приговор - 50 лет строгого режима. Томас Дьюи ухватил самую суть деятельности Лучиано. В своей обличительной речи он сказал: "Когда Лучиано возглавил индустрию порока, она стала высокоорганизованной и начала управляться по последнему слову новомодного коммерческого менеджмента".

Власть Лаки Лучиано была огромна. Это доказала война. Немецкие лодки регулярно топили американские торговые суда, и американцы несли огромные убытки. Разведка считала: немцам помогают либо шпионы, либо сочувствующие. Когда все средства были исчерпаны, контрразведка решила прибегнуть к помощи преступного мира. Связной организовал встречу, Лучиано передал на свободу: "Сотрудничайте!" - и рыбаки, докеры и даже бродяги, до этого молчавшие, стаи глазами и ушами военной разведки. Вскоре в США были арестованы восемь немецких шпионов. Лучиано тут же перевели в персональную камеру (почти рабочий кабинет), где он принимал известных политиков и бизнесменов. В 1945-м адвокат Лучиано добился помилования своего клиента.

2 февраля 1946 года Лаки Лучиано выходит на свободу. Встречи с друзьями, вечеринки в самых достопочтенных домах в его честь. Но жить в Америке ему запрещено. Он едет в Италию. Море, мягкий климат - что может быть лучше для отдыха после стольких лет тюрьмы! Он располагается в шикарном особняке в Палермо, ведет спокойную жизнь, захаживает на ипподром, раз в неделю, по четвергам, видится с друзьями, которые приезжают к нему из Америки. Его задача- создать сеть, которая бы охватила все Средиземноморье. Да и весь мир.

Для этого Лучиано отправляется в Аргентину, а затем на Кубу. В Гаване его тепло принимает будущий диктатор Батиста, опирающийся и на местный, и на международный криминалитет. Что Куба - крупный центр наркобизнеса, контрабанды американских сигарет и рома, Лучиано знал не из книг. В знаменитом ночном клубе "Тропикан" он заключает важные сделки с местными мафиози, контролирующими казино, ночные клубы, гостиницы, такси и оптовую торговлю. В свою очередь, личные связи Лучиано помогли правительству Кубы получить выгодный контракт на поставки в Америку экзотических продуктов.

Потом Лучиано переезжает в Рим. Он охотно приглашает журналистов, дает интервью о том, что его преследует клевета, позирует перед камерой, становясь бессменным героем светских хроник. Его всегда сопровождают самые красивые и знаменитые женщины, например маркиза Сандра Росси или танцовщица из "Ла Скала" Иджеа Лиссони. "Как он умеет любить..." - заявляют они жадным до сенсаций репортерам.

В 1949 году Лучиано получает от властей разрешение открыть фабрику по производству миндаля в сахаре, что стало отправным пунктом для развития местной наркосети. Под началом Лучиано образуются сельхозкооперативы, которые скупают самые плодородные земли в Италии. Результат его деятельности аналогичен американскому - на Сицилии образовалась мафия нового типа, процветающая благодаря торговле кокаином. Многие знали, что в зеленной или бакалейной лавке можно приобрести не только базилик или спагетти, но и кое-что поинтереснее.

Для отвода глаз, как и в США, Лучиано создал множество легальных фирм, имевших безупречную бухгалтерскую документацию. В Неаполе, например, он открыл магазин бытовых электротоваров, в Риме - фирму по экспорту одежды и обуви в США. Бизнес развивался, открывались все новые рынки - Франция, Великобритания, Нидерланды. Дело жизни удалось.

В конце 1961 года Лаки Лучиано, процветающий бизнесмен и добропорядочный гражданин, получил письмо: "Уважаемый сеньор Лучиано. Я почел бы за огромную честь написать сценарий о вашей легендарной жизни и снять по нему фильм. Сценарист и продюсер Мартин А. Гош". Лучиано, всегда мечтавший о славе, ответил согласием. При условии, конечно, что он подробно ознакомится со сценарием - ведь о нем ходит столько слухов.

26 января 1962 года Лаки Лучиано приехал в аэропорт Неаполя, чтобы встретиться с будущим автором фильма. С Лучиано были его ребята, хорошо одетые, подтянутые, веселые. Внезапно Лаки схватился за сердце и упал замертво. "Черт! - неистовствовал комиссар Джордано, подъехавший в аэропорт через четверть часа.- Мы уже были готовы брать его." По данным полиции, на тот момент в Сицилии и Калабрии было около 300 мафиозных кланов. В общей сложности только в Италии на мафию работали 20 тыс. человек. А их предводитель Лучиано беспомощно лежал, раскинув руки, на полу в аэропорте Неаполя.

29 января 1962 года в Неаполе состоялись самые шикарные за всю историю города похороны. Хоронили человека, который придумал организованную преступность, переживавшую период бурного расцвета и имевшую огромные перспективы на будущее.